Сергей Пархоменко — о рождении новой российской журналистики

Сергей Пархоменко — о рождении новой российской журналистики
«Последний адрес» в Екатеринбурге
Елена Дикун и Раф Шакиров рассказали про журналистику 90-х
Фото: img01.yeltsin.ru

«Не человек из 90-х и музейный экспонат, а живой активный журналист!» – так анонсировал появление Сергея Пархоменко в переполненном зале Свободы главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» в Екатеринбурге Максим Путинцев.

В Ельцин Центре 20 августа в рамках цикла «Журналистика 90-х» состоялась очередная дискуссия об истории развития российской прессы времен перехода от Советского Союза к независимой России. Гостем вечера стал Сергей Пархоменко, основатель и главный редактор журнала «Итоги» (1996–2001 годы). В настоящий момент Сергей ведет передачи на «Эхе Москвы», сотрудничает с Институтом Кеннана (Вашингтон) и обладает одной из самых популярных страниц в российском сегменте «Фейсбука»: 170 тысяч подписчиков.

Фото: Александр Мехоношин
  • 01 /01 Сергей Пархоменко. Цикл встреч «Журналистика 90-х»

    — Были ли 90-е действительно временем расцвета журналистики?», — спросил Максим Путинцев у гостя.

    — Да, для меня это был самый яркий, эмоциональный, даже страстный период жизни», – ответил Сергей и описал события, которые происходили в журналистике на стыке 80-х и 90-х годов.

    В 90-е в России родилась новая журналистика в противовес старой, советской. Перелом начался тогда, когда в журналистский обиход вошло понятие «источник» основополагающее для всей мировой прессы, но начисто отсутствовавшее в Советском Союзе.

    Изменения начались вместе с реформами. Удивительные события стали происходить на ХIХ партконференции КПСС в 1988 году. Там обсуждались радикальные изменения: введение отдельных элементов демократических выборов. Вся страна прильнула к телевизорам: казалось, что к управлению страной скоро придут те, кого кто-то выбрал, а не назначил.

    С изменениями возникло ощущение, что кто-то должен научиться это описывать.

    Фото: Александр Мехоношин
  • 01 /01 Сергей Пархоменко. Цикл встреч «Журналистика 90-х»

    — Я работал тогда в журнале «Театр», и для меня это было убежище, — рассказывает Сергей Пархоменко. — В начале восьмидесятых чувствовался совсем тухлый застой, и карьера в советской журналистике выглядела как нечто ужасающее. А я как раз заканчивал университет и должен был войти в профессию. Журнал «Театр» казался норой, в которую можно залезть: такой толстый респектабельный журнал, в котором можно было писать про театральную жизнь Латвии, Москвы и Северного Кавказа.

    Впрочем, вскоре журнал, вслед за флагманами советской прессы, начал писать о несвойственных прежде вещах.

    Сначала в «Литературной газете» и других изданиях — например, в том же «Театре» или в журнале «Урал» — стали публиковать литературу, которая до этого писалась «в стол» или возвращалась из-за границы. И оказалось, что это востребовано массовым читателем. А затем выяснилось, что люди проводили всё больше времени, читая репортажи с заседаний Верховного совета или Съезда народных депутатов. Это было удивительно, с учётом того, что в мировой практике парламентская журналистика — одна из самых скучных её разновидностей.

    — Вдруг оказалось, что аккредитация в Верховный совет для журналиста — это всё равно, что билет в цирк для ребенка: там глотатели огня, тут силачи, клоуны, разные экзотические животные. Оказалось, что любое парламентское заседание — это место, где стадами ходят удивительные люди! Можно пойти в туалет Кремлёвского дворца съездов, а у соседнего писсуара будет стоять академик, генерал, знаменитый артист или секретарь ЦК КПСС, и каждый из них готов разговаривать о политике. А что происходило в буфете! — вспоминает Сергей Пархоменко.

    Фото: Александр Мехоношин
  • 01 /03 Сергей Пархоменко. Цикл встреч «Журналистика 90-х»

    В журнале «Театр» стало появляться всё больше общественно-политических тем. И не только в «Театре». В то время каждое ведомство считало своим долгом иметь собственный печатный орган, и самые невообразимые издания становились участниками информационного процесса. «Водный транспорт», «Вестник торговли», «Гудок». Даже «Советский цирк» освещал работу Верховного совета СССР, причём совсем не с сатирических позиций. Из этих изданий, кстати, вышло потом немало знаковых российских журналистов. Например, главный редактор газеты «Сегодня» Михаил Бергер в те времена писал для «Водного транспорта».

    Следующий большой этап в развитии российских СМИ связан с именем Виталия Третьякова. «В 1989–1990 годах он был молодым, энергичным и очень талантливым — и с тремя коллегами из «Московских новостей» организовал «Независимую газету», — рассказывает Сергей Пархоменко. — Моссовет решил эту затею поддержать. Идея Третьякова была проста: прийти с сачком в буфет Верховного совета и собрать из тех, кого удастся поймать, редакцию.

    В «Независимую газету» собрали всех, кто умел работать с источниками, и на следующие несколько лет издание определило лицо российской политической, экономической, социальной журналистики, а выходцы из неё впоследствии составили ядро редакций «Коммерсанта» и «Ведомостей».

    Фактор иностранного вмешательства

    Ещё одним важным фактором в становлении современной российской прессы стал фактор иностранного вмешательства. «Оно носило крайне специфический характер, – вспоминает Сергей Пархоменко. – Дело в том, что в конце 80-х Советский Союз превратился в важнейшее для мировой журналистики место. Было ясно, что СССР ослабляет хватку в Восточной Европе, и в ближайшее время грядут перемены в Польше, Чехословакии, Венгрии и, возможно, даже объединение Германии. Центр мировой политики сместился в Москву, сюда бесконечно ехали президенты и прочие мировые лидеры.

    Фото: Александр Мехоношин
  • 01 /01 Сергей Пархоменко. Цикл встреч «Журналистика 90-х»

    Соответственно, в Москве «окопались» практически все крупнейшие мировые информационные агентства: Reuters, Associated Press, France-Presse и так далее. У каждого был мощный корпункт, порой на несколько десятков сотрудников. Так, только внутри французского агентства работало два специальных англоязычных корреспондента, чтобы оперативно транслировать информацию из Москвы на англоговорящий мир.

    Агентства воевали между собой, это была «конкуренция в смокингах», и успех определялся несколькими минутами или секундами разницы: кто передал информацию быстрее, чей источник более авторитетный.

    — Это чрезвычайно заводило советских коллег, — рассказывает Пархоменко. — К тому же агентства быстро поняли, что наличие местных сотрудников — это конкурентное преимущество. Я, например, был консультантом France-Presse, объяснял им, что к чему и кто есть кто. И не без удовольствия слушал из радиоточки в кулуарах Верховного совета новости со ссылкой на France-Presse, ранее переданные мной, но уже обогнувшие земной шар. Таким образом, под впечатлением от западных коллег, формировалась российская журналистская среда.

    Младенчество российской журналистики

    Период последних лет Советского Союза и первого года после его развала Сергей Пархоменко характеризует как младенческое время развития российского общества: ещё не было ни коммерческих интересов, ни столкновений олигархов, крупный бизнес еще не пришел в политику.

    — 1989, 1990, 1991 и первые две трети 1992 года были периодом рождения российской журналистики, свободной от финансовых влияний, которая не испытывала давления со стороны собственников и так далее. До 1992 года никто даже не задумывался над вопросом, кто владеет «Независимой газетой», и, когда этот вопрос возник, была выдвинута и реализована идея распределить доли владения изданием между тысячей пайщиков.

  • Экспозиция Музея Бориса Ельцина

    — В 1994 году, — вспоминает Пархоменко, — группа журналистов решила, что хорошо бы создать этический кодекс поведения журналиста. Просто чтобы был — и регулировал поведение журналиста в разных обстоятельствах. При подготовке «Московской хартии журналиста» были использованы различные западные кодексы, в том числе французский, британский и датский.

    Всё получилось хорошо, но было непонятно, что они там так бесятся по поводу рекламы. В европейских кодексах во всех подробностях были описаны отношения между журналистом и рекламодателем, чем отличается журналист от автора рекламного текста и так далее. А для нас всё это было китайской грамотой. Нам казалось важным всё, что касалось взаимоотношений с государством, с органами власти и цензурой, но вся эта рекламная ерунда... Что это? Зачем? — рассказывает Пархоменко.

    — Из уважения к западным авторитетам одну статью о рекламе мы вставили. Прошло совсем немного времени — и выяснилось, что это самое главное! Самое сильное давление — это давление коммерческих интересов. Рекламодатель мечтает подойти к журналисту в баре и спросить, не хочет ли тот продаться в розницу. Это и дешевле, и эффективнее. И противостояние такому давлению требует от журналиста значительной выдержки и воли.

    Следующим этапом развития российской журналистики стала эпоха олигархических войн, но она уже выходила за рамки заявленной темы выступления. «Олигархические войны привели к ужесточению конкуренции между СМИ, а конкуренция — это разнообразие. Ситуация, в которой одно издание принадлежит Гусинскому, а другое Березовскому, — более жизнеспособная и яркая, чем если бы оба принадлежали администрации президента», – охарактеризовал этап Сергей Пархоменко.

  • Экспозиция Музея Бориса Ельцина

    Отвечая на вопросы из зала, журналист отметил, что и в современных условиях возможно существование независимых СМИ, но независимость сегодня — это баланс интересов, «умение стоять враскоряку». «Сегодня любое независимое издание в России существует на сложном балансе интересов различных уровней власти и коммерческих групп. Распределенность — это хороший способ защиты от влияния. — сказал Сергей Пархоменко и красиво закончил своё полуторачасовое выступление: независимая российская журналистика жива и наполнена прекрасными людьми».

    В завершение лекции Сергей Пархоменко ответил на несколько вопросов корреспондента Ельцин Центра.

    — Вы не первый раз в Екатеринбурге. Как оцениваете город?

    — Конечно же, Екатеринбург я знаю плохо и не могу сказать, что у меня есть какое-то экспертное мнение. Главное, что знаю, что есть в городе, — это Ельцин Центр. Для Екатеринбурга это место стало важной особенностью, ядром общественной интеллектуальной жизни. Как сейчас говорят, местом силы. Городом это место признано, город его оценил, полюбил, вокруг него много разных споров и разговоров. И это, конечно, большая редкость. Не знаю примеров места силы в Красноярске, Новосибирске, Перми, в Петербурге, в Нижнем Новгороде, сравнимых с тем, что такое Ельцин Центр для Екатеринбурга.

    Вторая вещь, которая для меня здесь очень важна, — это исторический мемориальный проект «Последний адрес» . Несколько лет я довольно тесно с ним связан. Это идея такого народного памятника жертвам политических репрессий: маленькие таблички с именами репрессированных людей, которые размещаются на фасадах домов, где эти люди жили. На сегодня в России есть 900 таких табличек, и один из центров проекта — Екатеринбург.

    «Последний адрес» в Екатеринбурге. Гоголя, 9

    Видео: Александр Поляков

    — Сколько табличек «Последнего адреса» здесь?

    — Здесь штук 30 табличек, но, знаете, на самом деле не так важно число этих табличек, как важно, что есть группа людей, которая этим занята. С этими людьми я на постоянной связи. Это люди, связанные с екатеринбургским «Мемориалом». Они живут очень скудно и находятся под постоянным присмотром и давлением властей, но занимаются «Последним адресом», и я благодарен им за это. И несомненно, свою роль в начале проекта сыграл Евгений Ройзман, когда еще был на посту мэра. У него не было таких прямых полномочий делать это, но какую-то моральную, интеллектуальную и вообще какую-то человеческую поддержку он оказал, что сыграло позитивную роль.

    История «Последний адрес» в Екатеринбурге В Екатеринбурге установлены первые мемориальные знаки в рамках проекта «Последний адрес». 15 августа 2016

    — Что вы думаете о музее Ельцина? Увидели ли в этот приезд что-то новое?

    — Я был в Ельцин Центре в момент его открытия, и с тех пор еще один или два раза. Так что музей я знаю хорошо, и мне доводилось здесь выступать. В этот свой приезд я еще не ходил, но я совершенно убежден, что музей Ельцина — это один из крупнейших и лучших музейных проектов страны. Неслучайно этим занимались люди, известные во всем мире своими музейными проектами.

    Например, в прошлом году я на протяжении нескольких месяцев работал в Вашингтоне. Там есть Музей Холокоста. Он сделан той же компанией, что делала Музей Ельцина в Екатеринбурге. И то и другое — очень значительные произведения музейного искусства. Это, так сказать, отдельная отрасль, отдельная возможность художественного высказывания. Не просто выставка экспонатов, а некоторый способ рассказать сложную, многоплановую историю. В Вашингтоне этими людьми рассказана история Холокоста, здесь — история становления демократических институтов, и это, по-моему, очень сильно, ярко и живо, и оставляет у людей сильные впечатления.

    Фото: Аскар Кабжан
  • Наина Ельцина, Сергей Пархоменко. Открытие Ельцин Центра

    — Какими были ваши 90-е?

    — Мои 90-е — это рождение и развитие новой русской прессы, происходившее чрезвычайно интересно. Несомненно, это и один из самых интересных периодов моей собственной жизни, моей профессиональной карьеры. Момент, когда я очень быстро учился невероятно интересным вещам: искать информацию, обрабатывать ее, создавать из нее тексты в разных жанрах.

    Я бывал в разных административных позициях: был репортером в ежедневных газетах, редактором еженедельного журнала — сначала одного, потом другого. И писал на самые разные темы, так или иначе связанные с властью, с политикой, с борьбой политических и общественных сил. Это было невероятно интересно. Для меня 90-е годы — это время увлечения и азарта. Когда каждый день ты участвовал в какой-то чрезвычайно активной гонке, соревновании со своими коллегами и конкурентами в очень интересной, напряженной профессиональной среде, гонке за новыми знаниями, новым пониманием того, что происходит.

    — Доводилось ли вам пересекаться с Борисом Ельциным?

    — Да, конечно, я и интервьюировал Ельцина, и много раз просто оказывался вблизи него и записывал какие-то его высказывания, путешествовал по миру вместе с ним. Какое-то время был в числе журналистов, которые его сопровождали. Это не было устроено так, как это устроено сейчас. Сейчас есть этот железный президентский пул, и люди в этом пуле очень скованы обязательствами и дисциплиной. Тогдашняя группа, которая путешествовала вместе с Ельциным, больше напоминала симфонический оркестр или какую-то цирковую труппу. Это были люди очень разных убеждений, из разных изданий, иногда совсем не провластных и проельцинских. Например, те издания, в которых работал я — «Независимая газета», газета «Сегодня» и журнал «Итоги» — никогда не были близки к власти, а всегда находились на дистанции и довольно критической позиции. Особенно тогда, когда началась чеченская война и так далее.

    Сергей Пархоменко. Цикл встреч «Журналистика 90-х»

    Видео: Виталий Костин

    Но это абсолютно не мешало мне и моим коллегам из тех редакций, где я работал, присутствовать во всех группах, сопровождающих Ельцина в самых разных путешествиях. Бывал с ним и в США, и в нескольких европейских странах. Это было очень интересно. Мы находились очень близко к команде Ельцина, к администрации президента, правительству. Это чрезвычайно важная вещь для понимания того времени: теснота контактов, легкость доступа к информации, что для журналиста в общем-то означает рай. Рай для журналиста — это когда ты можешь легко и быстро получить то, что тебе нужно. Хотя физически и технически это бывало крайне тяжело и изматывающе.

    Ранее в рамках цикла Журналистика 90-х в Ельцин Центре выступили журналисты Виктор Лошак, Владимир Гуревич, Александр Дроздов , а также Андрей Мальгин, Раф Шакиров и Елена Дикун .

    Музей Б.Н. Ельцина Елена Дикун и Раф Шакиров рассказали про журналистику 90-х В зале Свободы Ельцин Центра 29 июня прошла очередная встреча из цикла «Журналистика 90-х». На тему «Расцвет российских СМИ: как это было?» рассуждали гости – Елена Дикун и Раф Шакиров. Вел встречу главный редактор портала «66.ру» Дмитрий Шлыков. 09 июля 2019 Михаил Лузин
     
    По теме
    В 2023 году процент смертей в СМП в Свердловской области оказался ниже, чем по стране Егор СОЛОВЬЕВ Догоспитальная летальность в Свердловской области оказалась на 0,8% ниже, чем в среднем по России Фото:
    Осуждены похитители - SysertNews.Ru Чуть более года назад в Сысерти прогремела история о том как похитил девушку.
    SysertNews.Ru
    зенин.jpeg - ОТВ Отделение лучевой диагностики клиники «Здоровье 365» похоже на что-то космическое: мощные аппараты, куда «въезжает» человек, на экранах мониторов – разноцветные графики, схемы, проекции, выдающие максимально достоверную информацию.
    ОТВ
    Я читаю и рисую 2024 - Библиотека Гавань Традиционная выставка картин Детской школы искусств памяти Владимира Алексеевича Кашкина.
    Библиотека Гавань
    Паруса надежды и веры в наших сердцах - GorodNS.Ru Театральная Салда начинает потихоньку привыкать, что время от времени на подмостках городского Дворца культуры происходит удивительное событие, имя которому – Премьера.
    GorodNS.Ru